пустота под босыми ногами растет и ширится
но о ней забываешь вскоре
на сломанном алтаре расцветают ирисы
под сломанными ключицами зацветает море
и раздвигает рёбра, как будто кораблиные доски
крошится мир, полыхают струны и сердце
никогда, никогда теперь не напиться вдосталь
никогда теперь не надышаться не насмотреться
лишь бы жилам хватило прочности, чтоб удержаться
(но на это почти нет шансов)
если мои глаза унесут в когтях золотые птицы
я всё равно тебя буду видеть ими
не насмотреться, не надышаться, не возвратиться
не выцеловать изо рта твое имя
на изнанке зеркала мой двойник бьется в припадке
будто судорогой пронзенный древесным корнем
как ему больно боже как ему сладко
как клокочут строчки в перерезанном горле
и на самом долгом, самом бессвязном стоне
(никогда теперь не надышаться, не наглядеться)
как язык врастал в ледяное железо в детстве
раскаленные струны впечатаются в ладони
я сжигаю кости свои кожу волосы чтоб воцарился свет
никогда не напиться вдосталь, имя не выцеловать из вен
музыка из разорванного виска остается язвами на руках
не могу отвести от тебя глаза
не понимаю как