all those beautiful people - I want to have them, I want to have them all
Это вечер для одиноких - перешептываться с луной.
Замерзают босые ноги, загорается свет льняной.
От вселенской какой-то скуки снег пытается увядать...
Это нитки торчат из куклы. Или, может быть, провода.
Депрессировать, что есть мочи, разрывать на себе наряд,
Подыхать в одиночку, молча - это признаки декабря.
Мишура с ароматом пыли, мандариновый сладкий сок...
Что хотела сказать - забыла. Тупо тычется боль в висок.
Я за строчки свои в ответе, чтоб никто их не обкорнал.
Ты - морозный соленый ветер, моя темная сторона.
Я до боли в декабрь вжалась, кожу тонкую пропоров,
Выпускаю из тела ржавость, притворяюсь, что это кровь.
Дома холод стоит проклятый, вяжет горькую бахрому.
Прикоснись. И узнай по взгляду, дай мне имя, и я пойму.
На запястьях моих - траншеи, на груди - отпечатки пуль.
Положи мне ладонь на шею.
И послушай. Там бьется пульс.
Замерзают босые ноги, загорается свет льняной.
От вселенской какой-то скуки снег пытается увядать...
Это нитки торчат из куклы. Или, может быть, провода.
Депрессировать, что есть мочи, разрывать на себе наряд,
Подыхать в одиночку, молча - это признаки декабря.
Мишура с ароматом пыли, мандариновый сладкий сок...
Что хотела сказать - забыла. Тупо тычется боль в висок.
Я за строчки свои в ответе, чтоб никто их не обкорнал.
Ты - морозный соленый ветер, моя темная сторона.
Я до боли в декабрь вжалась, кожу тонкую пропоров,
Выпускаю из тела ржавость, притворяюсь, что это кровь.
Дома холод стоит проклятый, вяжет горькую бахрому.
Прикоснись. И узнай по взгляду, дай мне имя, и я пойму.
На запястьях моих - траншеи, на груди - отпечатки пуль.
Положи мне ладонь на шею.
И послушай. Там бьется пульс.